And I see fire

....
- Я всегда рядом, ты же знаешь. - Гермес сидит рядом со мной, гладя пальцами мой лоб. - Печать сошла, но полет стабильный.
Я оттягиваю майку, чтобы рассмотреть область под левой ключицей. Печать действительно сошла, а я и не заметила. Но полет стабильный, да. Имя действительно моё, печать действительно моя, и вся атрибутика до сих пор при мне, значит точно свершилось.
- Хорошо имя легло, да?
- Как никогда. - Я медленно вдыхаю и выдыхаю, растворяя пространство комнаты. Вдруг чую. Воздух морозный. Какое-то другое освещение бьет по глазам. - Где мы?
- Смотри. - Гермес как-то подозрительно воодушевлен.
С тем как я углубляюсь, я все четче вижу. Это платформа, но кажется, вокзал не реальный, а из моих снов.
- Я тут точно была.. - всматриваясь, говорю я. И вспоминаю, что это место мне снилось и повторялось, и повторялось. Очень давно, еще в самом начале, когда я еще не знала, что это Гермес приводил меня туда. Я только запомнила тогда, что вокзал этот безлюден и очень похож на станцию из Матрицы, где Нео бежит и снова попадет туда. И всё, что ему остается делать, это ждать пока Тринити придет за ним. Там же программа говорит о том, что любовь не более чем связь двух субъектов.
- Очень похоже, да. - Гермес кивает, намекая на то, что моё видение взяло за основу Матрицу.
- Зачем мы здесь?
Мы медленно и кайфово идем по платформе.
- Потому что поезд подошел. - Он пожимает плечами, и действительно, поезд стоит по правую руку от меня, и мы идем в сторону головы. Ощущается, будто он живой. С этой мыслью он издает гудок и выпускает немного пара. В этот момент, впереди, там, куда он направлен все заволакивает белый туман. Поезд, уходящий в туман, интересно.
- Это как будто вероятности вот так перестроились... - говорю я, а Гермес просто улыбается своей этой довольной теплой улыбкой. Кажется, он немножко горд за меня.
Раньше во снах и видениях я видела только _что_ будет, результат, сводку. А это...
- Это очень красиво, - говорю я ему и наворачиваются слезы.
- Это то, _как_ будет. Это - твоя новая судьба.
С его словами, белый туман вдруг начинает подсвечиваться теплым желтоватым сиянием. Он движется потрясающе красивыми клубами. Там, впереди. Вот оно. Альбедо. Я ускоряю шаг, а поезд все тянется по правую руку от меня, стальной, устойчивый, готовый тронуться в путь.
- Это ещё не всё, - говорит Гермес и смеется, закидывая руки за голову, в своем привычном движении.
- ..., - я вдруг слышу, кто-то кричит мое имя позади. Я оборачиваюсь.
Ли бежит по платформе, волосы распущены и развиваются на ветру, держит рюкзак одной рукой, и бежит так, будто поезд уже отходит.
- А она-то что тут делает? - я хмурюсь и беспокойно смотрю на Гермеса, он хитро ухмыляется. - Не мог же я не пустить девочку хотя бы проводить!
Он разводит руки в стороны, направляя ладонями вверх, будто обращаясь ко всем небесам и с упоением декламирует, ударяя каждое слово: "Я буду там, за выходной железной дверью, мы еще успеем прыгнуть в поезд".
- "Собирайся." - Заканчиваю я за него.
Картинка замедляется и Ли теперь бежит в слоумоушн, я вижу ее глаза, которые слезятся от ветра в лицо. Но в этот момент, вот Так могут выглядеть только по-настоящему любящие глаза. Черт возьми, это он что, так пытается сказать, что эта женщина действительно меня любит? Не так, чтобы отпустить, но и не так, чтобы держать, потому что сил удержать всё равно не хватит.
- Решать тебе. - Гермес кладет мне руку на плечо. - Ты видишь, куда идет ветка. А вот это всё (указывает на поезд и сияние впереди) твое по праву, и никуда не денется. Она готова пойти с тобой, что бы ты не решила.
- Прям как я когда-то. - Я смеюсь. - Всё возвращается, и только я не вернусь.
Как только Ли подходит к нам, Гермес нежно кивает мне, что хочет оставить нас вдвоём, берется за ручку и поднимается в поезд. Ли обнимает меня, у нее на ресницах снег. Я набираю воздуху, чтобы толкнуть речь.
- Я знаю, что ты хочешь сказать. Знаю. Что у тебя вот здесь.. - Она кладет ладонь в перчатке, мне на куртку в области сердца. - Почти совсем ничего не осталось. По крайней мере, для меня. Я знаю.
- Я бы хотела сказать, что осталось, но не могу.
Она держит ладонь у меня на груди, а другой держит рюкзак. Я знаю, там всего пара вещей, самое необходимое, чтобы убежать прямо сейчас. Я смотрю в белое сияние, и какое же оно, черт возьми, потрясающе красивое. Жаль, что при всей этой красоте момента, я не могу испытывать к Ли то же, что она ко мне. И тут я вспомнила Равных, тот момент, когда мальчик, уже ничего не чувствующий, такой полукиборг, все равно садится и уезжает с девочкой, хотя ему ничего не мешало остаться. А она уезжает с ним, несмотря на то, что знает, что связь может никогда и не вернуться, что холодные глаза останутся холодными. Но там связь _была_, а у нас нет ничего, и еще может ничего и не быть.
Гермес выглядывает из поезда, но Ли его не видит. Он протягивает мне руку.
- ..., нам пора. Просто позволь ей пойти с тобой, потом разберемся.
- Нам не пора, пока я не решу, что пора. - Говорю я Гермесу жестко. - Я не могу солгать о том, что мне есть дело, пойдет она со мной или нет. Ей придется тогда быть как я, понимаешь? Идти за кем-то, у кого вместо любви для нее кусок льда и удары в спину, идти ничего не ожидая. Не лучшая доля, согласись. Я не хочу так поступать, как со мной поступали, я - другая.
- Это то, чего я хочу. - Говорит она, будто слышит наш с ним разговор, хотя не слышит.
Белое сияние врывается на платформу и окутывает все, в нем пропадает Ли, пропадает видимый путь, и поезд.
- ...., так и будь другой - солги, раз она этого хочет. - Гермес напряжен и настойчив. - Ты должна солгать, ты знаешь. Ты справишься.
Говорит, и растворяет картинку. И это последнее, что я запоминаю: "Ты справишься". Но вот блин, откуда он знает, что я хочу справиться.

* * *

Она - вода для моего огня. Небеса для моей земли. Доброта гасящая мою злость. Свет ласкающий мою тьму. Нежность, смягчающая мою жесткость. Покорность, противостоящая моей дерзости. Слабость останавливающая мою силу. Та вода, которая вряд ли сможет слиться со мной в бешеной страсти, но может быть той, что погасит пожарища, вредящее мне самой. Может быть, в этом и суть, когда внутри все выжжено, испещрено шрамами и следами жертв, чтобы пошел дождь, дающий влагу и новую жизнь. Может быть, в этом и суть.
Но как я могла бы при всем этом, солгать ей, даже если она, как я когда-то, готова быть обманутой.
Обманутой, но со мной. Как вообще можно ей солгать.